Мемуары в будущее
Назад
Часть вторая.

А вот далее мои детские воспоминания выглядят более оптимистично и радужно. Наверно, память всё-таки решила зафиксировать мою жизнь для дальнейшего ее перекладывания на страницы, дабы ознакомить будущих потомков.
Сколько себя помню, а как уже выяснилось, помню я себя не так давно, всего лишь лет 20, у нас был автомобильчик, маленький, цвета кофе с молоком джипорожец, как его ласково называл папа. Думаю, не для кого не составит труда понять, что он имел в виду обычный запорожец, но во избежание недоразумений лучше озвучить. Эта нереспектабельного вида машинка служила нам верой и правдой, отчаянно вытаскивая пассажиров не без нашей помощи (а толкали мы его почти каждый день) из самых топких болот и непролазного месива. Танк, да и только!
Частенько совершая очередную автопрогулку всем семейством, за неимением магнитолы в нашем шикарном авто, приходилось самим создавать на этот период звуковое сопровождение. И получалось это довольно не плохо. Репертуар был обширен: начиная с Маркинковских «Колоколов», заканчивая «Ах ты, палуба, палуба…».
Да и что там говорить – я выросла на песнях 60-80-х годов! И сейчас предпочитаю слушать музыку тех времен, нежели нашу бестолковую, показушную попсу. Будучи младенцем, я могла часами не засыпать под мамины «Баю-баюшки-баю», при этом еще ехидно похихикивая и язвительно улыбаясь над ее вокальными данными. В то же время отец мог скакать со мной на руках по комнате, напевая «Зиганшен буги», а я от этого сладко и довольно быстро засыпала. Неординарность моя проявлялась не только в этом. Взять хотя бы новогодний утренник во втором классе, когда карнавальным костюмом мне служил цыганский наряд. Во время хоровода вокруг елочки Снегурочка вещала, что к нам в гости приехала цыганочка и сейчас она будет для нас танцевать. Я озиралась во все стороны, искала ту самую цыганочку, но в поле моего зрения ее не было. Каково же было моё удивление, когда она направилась ко мне и вывела в центр зала!
Перед этим она заранее подошла к моей маме, полюбопытствовала, не испугаюсь ли я, если меня попросят выступить. Мама дала добро. Еще и добавила, что меня хлебом не корми, дай на публику сыграть.
В общем, станцевать-то я станцевала. Но в этот момент подкашивались ноги. И не от того, что кругом полно народу, и все смотрят на меня, как на приму Большого театра! Нет! Я боялась Кащея, который любезно предоставил свои услуги в качестве партнера по танцу. Чтоб его. Детская психика не выдержала столь ужасного грима и неумело вырезанных из бумаги костей.
Стоит отметить, что это был мой дебют на большой сцене. После столь фееричного выступления я со школьной сцены не сходила на протяжении 12-ти лет. Но не буду забегать вперед, школа школой, а пока я активно хулиганила, будучи мелюзгой. Гроза поселка, ужас, летящий на крыльях ночи, причина хронического недосыпания родителей…

До 20-ти лет я жила в Раменском районе, в поселке сельского типа под довольно обнадеживающим названием «Дружба». «Сельский тип» прослеживался практически во всем: высотных домов (имеется в виду пятиэтажки) можно было пересчитать по пальцам, девятиэтажный небоскреб построили незадолго до нашего переезда, магазинов всего 2, и то в них приобрести что-нибудь из вкусного и питательного надо было умудриться. Для этого я вставала часов в 7 утра, шла к заветному месту раздачи съестного (в смысле магазину), и отстояв километровую очередь в зависимости от везения либо приобретала по ТАЛОНЧИКАМ молоко, либо только облизывалась и с дикой завистью провожала взглядом тех, кому посчастливится сегодня набить желудок этим напитком.
Талончики преследовали меня лет до пяти. Получали по ним практически все: макароны, спички, водку… Чтобы купить мясо или колбасу – приходилось совершать небольшие путешествия до Москвы. И даже учитывая все эти пункты, я не скажу, что у меня было голодное детство. Родители из кожи вон лезли, чтобы я не считала себя обездоленной. И я себя такой не считала. Ну, за исключением тех дней, когда мои игрушки относили в песочницу мешками и раздавали другим детям по причине того, что в нашем доме они уже не помещались. Жестокость взрослых разрывала мне сердце, и я со слезами на глазах провожала в путь моих любимцев: пупсиков, мишек и машинки…
Самой любимой моей игрушкой на протяжении всей жизни являлся большой яркий попугай, которого с самых первых дней жизни на моей кроватке нарекли Гошкой. Гошка был ярко-розово-красного окраса с большим желтым клювом, крыльями всех цветов радуги и добрыми любящими глазками. На момент торжественного вручения моей тети этой птицы, Гоша был ростом с меня. Точнее, я с него, ведь я выросла, а он так и остался своего изначального размера. Это одна из двух игрушек, которые я сумела отстоять и спасти от жестокой утилизации. Вторая – это кукла Даша, еще советского производства, с толстенькими розовыми щечками и пухленькими ножками.
Вообще, стоит отметить, что куклы меня не интересовали достаточно долгое время. Я больше предпочитала играть в машинки, старательно стаскивая их, пока брат терял бдительность. Ну потерял, так потерял, и нечего потом на меня ругаться, что я переломала ему все его танки, которые он трепетно склеивал по деталькам из конструкторов. Запретный плод сладок, а тем более такой, который можно обратно разобрать по запчастям и проверить надежно ли эта самая бронетехника была склеена. Как правило, брат халтурил, и мне удавалось воссоздать первоначальный вид конструктора всего минут за пять. Или это я настолько талантливый ребенок?

Таланты мои начали проявляться довольно рано. В полгодика я уже начала говорить, четко произносила «мамуля», «папуля». Потом в годик ошарашила отца высказыванием в его адрес: «Противный мальчишка!». Ну а когда я начала ходить и научилась держать в руках карандаш – тут началось самое интересное. Ксюша решила выявить у себя еще один из непомерных талантов и утереть нос всяким Ван Гогам, Васнецовым и Малевичам. Свежепоклеенные немецкие обои, раздобытые с великим трудом и безумно дорогие – великолепная основа для моих шедевров. Стоя в углу с красной задницей, размышляла о недогадливости родителей по поводу стараний их дочери; я искренне надеялась, что истинные любители творчества оценят мои картины и обязательно выкупят их для Третьяковской галереи. Тем самым я б убила двух зайцев: заработала б деньги и прославила бы нашу и без того не безъизвестную фамилию.
Обидевшись на весь белый свет, решила еще раз доказать миру, что я – великий художник! Добралась до фотоальбома с портретами всех родственников в черно-белых тонах. Оценив трезвым взглядом, пришла к выводу, что фотографа пора сдавать на мыло, и попыталась исправить эту ошибку: придала яркость фотокарточкам, а так же подретушировала особо не удавшиеся портреты.
Мои таланты окончательно загубили, поставив очередной раз в угол. Руки опустились и пропало всякое желание давать советы, а тем более участвовать в дизайне квартиры.
Решила попробовать себя на поприще ниткомотальщицы. Если кто помнит, раньше был такой агрегатик, с помощь которого можно было намотать нитки в аккуратные бобины. Могла часами наблюдать, как делает это мама, при этом чудо-моталка издавала сладостно-жужжащие звуки. И вот в один солнечный денек (точно это помню) мама так же сидела за этим захватывающим занятием, а я рядом морально ее поддерживала, безудержно болтая ни о чем. Мне понадобилась доля секунды, чтобы в момент ее отлучки к окну за выяснением причины шума на улице, дернуть за ручку, при этом запутав все нитки. Поняла, что мотальный аппарат не исправен, либо работает только от руки хозяина, решила дать деру и спрятаться от греха подальше под стол. От греха, то есть от мамы, скрыться не удалось. Остальные два часа пришлось провести в своем родном углу, где я уже наизусть знала чуть ли не каждую паутинку и выступ на стене.
Спасал из заточения меня всегда брат. Стоило маме только выйти за порог, как он с сочувствием разрешал мне почувствовать всю сладость свободы, и насладиться излюбленной передачей «Спокойной ночи, малыши». Хотя, в нашем мире ничего не делается бескорыстно, и за его «добрые намерения» я должна была держать язык за зубами, что он по ночам слушает «Сектор газа». А для меня умолчать «тайну под страхом смертной казни» - это было страшнее, чем неделю жить под домашним арестом.
Выбалтывала все, всем и всегда. В электричках случайным несчастным, решившим подсесть рядом, могла часами рассказывать кем работают мама, папа, что я делаю в свободное время, выдавать информацию вплоть до домашнего адреса, совершенно не обращая внимания на шепот мамы: «Оксана, заткнись!» Эти подсевшие бедолаги сами были не рады в итоге, что спросили «как зовут эту очаровательную девочку».
Папы не было дома неделями, он уезжал в командировки и приезжал только на выходные. Приходилось копить информацию и собирать все компрометирующие подробности маминой жизни аж за целых пять дней. Писать я тогда еще не умела, приходилось все хранить в памяти. И вот однажды мама собиралась уходить, решив оставить меня одну дома. Всего-то полюбопытствовала куда она намылилась. «По делам!» - ответила мамочка. Сей ответ меня явно не удовлетворил, начала настаивать на ответе, с кем она собирается. «С дядей!» - уже с явным раздражением выпалила мама.
Ну я дядей, так с дядей, так и запишем. И вот долгожданная пятница! Не успел папка появится на пороге, тут же выпалила на картавом детском наречии: «Папа, папа, а мама с дядей под диван ходила!».
Бедной маме пришлось неделю вспоминать с каким дядей и куда она ходила, при этом даже не зная как оправдаться перед мужем, что ребенок выдает такое!
Все закончилось благополучно, память ее не подвела и в итоге все встало на свои места.

С братом все мое сознательное детство мы были не разлей вода, хотя и разница в возрасте довольно внушительная – 6 лет. Любовь у нас была взаимная, безграничная, необъятная! Чего только стоили одни мои вопли, доносящиеся из детской: «Помогите! Убивают!». На сей призыв SOS обязательно прибегала мама и, не разбираясь в ситуации, с ходу давала братишке смачный подзатыльник. Но не долго мне пришлось довольствоваться таким положением – застукали. Стою значит, никого не трогаю, кроме брата, луплю его со всей дури ногами и отчаянно зову на помощь хоть кого-нибудь! И тут начинаю ощущать невесомость, исходящую от моего уха, которое кто-то тянет вверх. После этого уже никто не торопился на выручку беспомощному ребенку, убивайте – не хочу.
Но не подумайте, что мы так все детство провели. Мы еще и развлекаться умели, и других потешить любили. Например, кто еще додумается в 5 часов утра обернуться в простынь и носиться по комнате с газетой в руках, с грохотом лупя по стене в надежде укокошить всех комаров на свете (ну или хотя бы в нашей комнате)?
Еще мы часто ставили для родителей театрализованные представления. Это были шедевры! В репертуаре нашего скромного гастролирующего театра было 3 номера, которые публика просила исполнить на бис.
1) Песня Деда Мороза и Снегурочки из «Ну, погоди», та самая, где Снегурка должна отчитываться перед Дедом где она шлялась. Почему-то роль внучки всегда доставалась брату. На тот момент у него уже начиналась ломка голоса, и его детский голосок постепенно превращался в мужской бас. В итоге на довольно милый призыв дедушки поведать таки миру причину своего временного отсутствия, внучка грубым голосом молвила: «За тобою бегала…».
2) Опять же попытка воссоздать в домашних условиях сюжет из того же самого мультфильма, когда хитрый волк пытается пробраться в зоологический музей, переодеваясь в разных зверушек. В ролях: волк – брат Максим, носорог – я собственной персоной. Моя реплика в этой постановке была крайне мала, поэтому заучивать долго не пришлось.
Итак, пытаясь пробраться в охраняемое мной заведение, волк переодевается каким-то парнокопытным полосатым животным. «Ты хто?» - спрашиваю я. В этот момент по замыслу брат должен резким движением рвать на себе рубашку, обнажая при этом грудь, и вопиюще кричать «Зёбра!». Этот момент получалось воссоздать вполне реалистично, за исключением летающих по комнате пуговиц в момент братишкиного стриптиза. А вот с «чюрюпахой» дело обстояло хуже. Таз периодически скатывался со спины, а пнуть под зад сидящего в этой самой емкости брата с такой силой, чтобы он вылетел из комнаты, было совершенно не по силам хрупкому, маленькому ребенку. Поэтому брату приходилось импровизировать самому: он активно подпрыгивал, восседая в тазу, а я шла за ним и старательно пинала, дабы создать реалистичность происходящему.
3) И последний эпизод, самый шедевриальный: отрывок из детской сказки, когда богатырю нарушает сон Соловей-разбойник, проверяя в действии свой новый свистящий зуб, а потом сокрушаясь, что этот самый зуб ему опять выбили. Я, естественно, на совете одного актера, то бишь брата, была назначена на опасную роль, требующую дублера. Так как дублировать меня было некому, приходилось стойко ждать, пока брат просвистит за меня (у меня получалось что-то наподобие змеиного шипения), а потом с размаху будет выбивать зуб. Стоя под ударом, молила всех святых, чтобы он не вошел в кураж и не забыл, что это всего лишь спектакль, и искренне радовалась факту наличия в моем ротике пока лишь молочных зубов.
Так проходила наша совместная театральная деятельность.
Но на этом радовать родителей мы не прекращали. Однажды решили снять заботу с маминых плеч о чистых полах, и сами занялись уборкой. Хватило нас только на заполнение ведра водой. Честно поставили его на середину коридора и пришли к выводу, что на этом мы свой план перевыполнили и пора бы себя поощрить - сыграть в «Бандита и Полицейского». Игра заключается в следующем: я выполняю роль защитника правопорядка, а брат пытается от меня сбежать. Те же самые салочки, только под сопровождение звуковых эффектов – крика и визга. Увлекшись игрой, случайно опрокинули то самое ведро. Выяснение отношений по поводу, - какой дурак поставил ведро на самый проход ни к чему не привело, и т.к. к решению кто все-таки будет убирать воду мы не пришли, пришлось аккуратно прикрыть лужу паласом.
И опять же – нашу помощь не оценили. Вечером прибежала соседка снизу, и явно не с улыбкой на лице сообщила, что ее сын уже часа четыре стоит на диване, держа тазик над головой в ожидании, когда закончит капать с люстры вода. Этот случай стал открытием серии затопления соседки.

Хостинг от uCoz